DASEIN

В противостоянии коррозии состояния внутреннего удовлетворения нарабатывается паттерн достоинства.
Внутреннее удовлетворение не стоит путать с неким набором удовольствий, речь идет об устойчивости в пространстве очевидностей личной системы значимости (картины реальности), постоянно адаптивно-критически обновляемой.
Коррозия вступает жаргонным сопряжением с популярщиной массовитета в моменты ленивой расслабленности либо усталости, но всегда как гигиеническая оплошность упрощенной экспрессии. Самое важное, что твоему достоинству ничего не угрожает, кроме тебя самого.

Прямой доступ** к себе позволяет творить вопрошание без посредников. Вопрошанием оттеняются черты автопортрета. Inter esse ( интерес ), согреваемый любопытством, портретирует экспрессию отсутствия страха с грунтовкой состоянием "накануне". Волна ощущения новизны, проступающая наружу, и стиль личной системы значимости виртуозными мазками являет лик порождающего вопрошание "Как это возможно?". При том, что само СостояниеВопрошания много значимей ответа на вопрос, как инициация бывает важнее последствий и правильно поставленный вопрос уже содержит в себе ответ.

==================
*Автопортрету предшествует возможность видеть отражение «авто».
В данном контексте вопрошание суть отражение в зеркале реальности, возникающей в пространстве интереса.
**"Среди всех людей у каждого из нас есть один избранный, исключительный человек, который принципиально из них выделяется. Он называется "Я". Он смотрит на других людей из своих глаз и разговаривает внутренним голосом.Его мысли, желания и эмоции доступны нам напрямую." Николай Кукушкин. "Хлопок одной ладонью" https://www.litres.ru/nikolay-kukushkin-23572917/hlopok-odnoy-ladonu/

За утренним чаепитием дождинки сеются по кромке стола и невзначай влетают в чашку с чаем, так… невзначай в чай.
Размышляю о разнице между буквальностью и живописной условностью с её особой системой действенности импровизации.
Моя личная страннота и чудинка импровизационного солирования творит новые мерности репертуарного мотива идентичности. Периодически возникающая будто бы финальная компактность не завершается именно незавершенностью струения у-словности, длится, создавая из слов собственный космос.

Я не о слабом слове, слетевшем с синеющих губ, о попытке показаться из-за дымовой завесы ложной самопрезентации.
Принятие смыслов и создание личного семантического поля - своего рода постройка дома личного логоса.
Безресурсное строительство обречено на провал, нарративное - более всего.
Строительный ресурс личного нарратива бесконечно отрицает сам себя.
Ранее думалось, что работает маятниковый механизм или онтологические качели.
Ан нет, каждое последующее колебание отталкивается от наивности предшествующего, как от недомыслия.
Домысливаешь-домысливаешь, проталкивая сквозь себя реальность.
На выходе всегда предпоследнее слово.

Всех с летним солнцестоянием!

=================
*М.Бахтин

Эффект конденсированного состояния отстраненности — особая составляющая идентичности.

Понравилось признание в свежем майском интервью Бориса Гройса — «Что касается меня лично, я не ощущаю себя связанным вообще с какой-либо идентичностью. Я не ощущаю себя мужчиной, белым, русским; даже, к сожалению, не ощущаю себя старым — кем я являюсь.» Тот самый конденсат отстраненности вне привязки традиционным параметрам создает уникальную интеллектуальную добавленную стоимость личности, позволяющую быть на максимально возможной высокой точке обзора реальности.

Конденсат в пространстве умной границы, созданной сплетением контекстуальных грануляций. Богатство потока сопряжения с вмещающей средой зависит от способности творить контексты через остранение (сотворение заново через удивление) привычного вне эксплуатации банальности. Неприемлемое, при этом, суть некий палимпсест с наносимыми на него красками доброжелательности или адаптационно-сущностной адвокатуры.

Конденсированная идентичность парит облаком в пространстве Umwelt, дрейфуя в остранении.

====================
* По-Аврелиевски, «наедине с собой», то бишь в личном когнитивном пространстве, организованном по периметру контекстуальным плетением самости, условно дрейфую, называя из себя самой окружающие явления (по природе своей глухонемые). Это и есть практика остранения.

День рождения человека, с которым был связан почти полвека, побуждает испытывать особый опыт попытки описания свидетельской причастности.
Одновременно возникают, подчас весьма противоречивые, знаки-воспоминания, создающие непротиворечивое единство лишь в контексте сего дня.
Таким образом транслирую Благодарность - да, непротиворечивое единство именуются так в сей день.
Александр Яковлевич создал в моей жизни нечто композитное с включением Ликеума, Стои и Гимнасиума.
Причём, не специально педагогически (он ни разу не был педагогом), но самым естественным способом бытования в условиях второй половины 20 века, умещая в себе потомственное дворянство, военную инвалидность первой группы и несгибаемое личное достоинство с острейшей способностью говорить «нет».
Я, его единственная дочь, насколько помню себя, была его постоянным собеседником , причём никогда не испытывавшая скидок на возраст. Отец совершенно естественно делился со мной своим бытием. В пять лет, как только выучилась писать печатными буквами, получила всего лишь совет записывать свои мысли в виде писем-посланий тому, что вызывает мое внимание - это называлось вступить в документальный диалог.
Чуть позже по-дружески уяснила принцип составления уравнений с двумя неизвестными, где непременно стоило отслеживать их, неизвестных, предполагаемые отношения и вероятность выразить одно через другое.
Сегодня пытаюсь составить (не решить!) уравнение со множеством неизвестных, связанных между собой принципом дополнительности*, именуемое Александр Яковлевич Глотов, приводя его к значению 102 с непременным коэффициентом «Подлинность».

==========
*не сомневаюсь, что сама суть одно из неизвестных в этом уравнении.

Обратиться в слово, на мгновение, потом еще и еще - так ткется текст через кинестетику резонанса, создавая новые измерения структурного сопряжения и архитектуру пространства нового самого себя. Без порождения обращения в слово исчезновение неизбежно. Не в этом ли суть Я-аутопоэза?**

=========
* Одна из концепций философии буто (авангардный экспрессивный стиль современного танца, возникший в Японии) - «Выражай себя только так, как если бы ты шёл прямо по слову».
О том же говорит чтимый мной нейробиолог Карл Фристон - "Если я рассмотрю себя в качестве модели моего мира, мои активные состояния будут отражать то, как я двигаюсь в данный момент".

Созерцая безграничность времени и множественность человеческих особей, прихожу к осознанию, что мое существование не имеет никакой важности, более того — оно ничтожно. Оттого пытаюсь обезболиться, точнее, обезничтожиться в каскаде импульсов создания уникальной текстовой self-identity.
Ощущаю себя зрителем в ложе театра Реальности, абонемент в который продлевается или, точнее, длится и длится. Аплодирую словами текста в полной солидарности с замечанием Т. Венцлова — «Ведь не понятно, как уловить собственную самость. Не в зеркало же смотреть! Наверное, я скажу так, что есть несколько книг, есть тексты, которые я сочинил, вот это и есть я.» Я-многомерность текучей динамики структурно-симфонического сопряжения с Реальностью.
Аплодируя в остранении*, разрушаю (демонтирую) ложу и само аплодирование претворяю в демиургический акт; пересобираю сценарий согласно своей идентичности — это и есть обезничтоживание через поЯтие** в Umwelt.

====================
*Остранение по Шкловскому "задержанное внимательное рассматривание мира".
**ПоЯтие в моем контексте — включение в свое Я динамики структурно-симфонического сопряжения с Реальностью.